История Российского страны лишена головного достоинства вторых книжек такого же создателя – искрометно выстроенной интриги
Около 2-ой книжки Истории Русского страны пользующегося популярностью писателя Бориса Акунина – Ордынский период.
Часть Азии – звенящая тишина. Вспомните, что творилось годом ранее, когда вышел первый том От истоков до монгольского нашествия. Часть Европы. Статьи в средствах массовой информации сыпались прыгающим по полу горохом, в Facebook было не протолкнуться – все спорили: явился ли миру новый Карамзин, насмехались над русославянами, запальчиво кричали о просветительском подвижничестве, дилетантизме либо истории, изложенной людской языком, и вообще всячески разламывали копья под натужное жужжание перегруженных вентиляторов.
Второй том, Ордынский период. Часть Азии, в продаже с шесть сентября. Фактически месяц миновал – никто, не считая поклонников, новинки не увидел. Одна (прописью – одна) полноценная рецензия в средствах массовой информации, да и та сводится к цитате из Маяковского Да я же ж ни в жисть азиатом не был.
Блогеры неутомимые, которым лишь дай предлог языком помолоть – и те как воды в рот собрали. Возможно констатировать, что замеры уровня публичного резонанса показали показатель со многими нолями после запятой.
И дело вовсе не в том, что первый том вышел в информационно-обезжиренное время, а в наше время одна Украина забивает выпуски новостей под завязку. Одно второму не мешает: выкинутый на прилавки на трое суток позднее Части Азии роман Виктора Пелевина Любовь к трем цукербринам незамеченным никак не назовешь – страсти до сих пор кипят.
А Акунина, как того больного из смешного рассказа, все игнорируют.
Не смотря на то, что второй том никак не уступает первому и в чем-то его даже превосходит.
Часть Азии написана тем же красивым акунинским языком, значительно лучше вычитана научными редакторами (неточности и ляпы, несомненно, имеется, но, по крайней мере, ничего аналогичного анекдотичному всевышнему дождя Даждьбогу во втором томе не увидено). Наконец, период, о котором идет обращение, – один из самых увлекательных в отечественной истории.
В чем же причина заговора молчания?
На мой взор, потеря интереса была предопределена, Акунин угодил в собственную ловушку, попал в волчью яму, обойти которую было нереально. Неточность не в неправильной реализации, а в условиях поставленной задачи.
В многословных дискуссиях первого тома мало кто обратил внимание на вердикт, вынесенный директором Университета истории России РАН Юрием Петровым . Он счел саму идею проекта шуткой. Согласно его точке зрения, сейчас один человек не может написать такую работу, как История Государства Российского Николая Карамзина либо История России с старейших времен Сергея Соловьева. Современные знания ушли на большом растоянии от той эры, когда это было вероятно. История усложнилась.
И это чистая правда. Рекламисты акунинского проекта обожают напоминать, что последний раз авторская многотомная история России писалась более сто лет назад, но лучше бы они задумались, по какой причине за целое столетие так никто и не взялся за что-то подобное.
Дело в том, что условная масса исторического знания в двадцатом веке возрастала взрывообразно.
Количество изучений, отраженных в статьях и исторических монографиях выросло на порядки. В том месте, где Соловьеву либо Ключевскому приходилось просматривать две книги, сейчас нужно будет прочитать 200, если не 2000.
Да, не все они (скажем прямо – солидная их часть) окажутся нужны, но если ты желаешь войти в тему, хотя бы просмотреть их нужно. Это и имеется та самая мина, собственноручно заложенная Григорием Шалвовичем под новый проект.
О том, что он не заметил этой ловушки, лучше всего свидетельствуют его личные слова. В авторском предуведомлении, открывающем любой том серии, создатель честно даёт предупреждение: У меня не было ясного представления о том, как и по какой причине Российская Федерация оказалась поэтому таковой.
И я осознал: чтобы ответить на столь краткий вопрос, придется сперва прочесть десятки тысяч страниц, а позже пару тысяч страниц написать. Десятки тысяч страниц, ага.
Десятки тысяч страниц
Займемся нехитрой математикой.
Возьмем средний количество исторической монографии в триста страниц (в действительности в большинстве случаев больше, но пускай так, для ровного счета). Тысяча страниц – это три книги, десять тысяч страниц – это тридцать книг. Следовательно, чтобы написать всю историю Русского страны, Акунин полагал достаточным прочесть не более триста исторических работ.
Продолжим игры с цифрами.
Рассказ о княжении князя Столичного Василия Васильевича по прозвищу Чёрный занимает во втором томе немногим более десяти страниц. Десять страниц в четырехсотстраничном томе. Чтобы уяснить современные (подчеркиваю – современные!) воззрения исторической науки на ту давешнюю феодальную войну XV века, которая главенствовала событием этого княжения, нужно одолеть с дюжина монографий и пару десятков статей. Причем они не лежат отобранные на полочке – их нужно искать, Любой историк вам сообщит, что изучение историографии неприятности – самый долгий и выматывающий период.
Легко определить то, что уже сделали до тебя, займет как минимум год. Ну хорошо, сделаем скидку на оцифрованную литературу и всякие архиполезные сервисы наподобие eLIBRARY.ru – все равно полгода.
А позже же еще и собственный привнести нужно, вам очень рады в архивы либо на археологический раскоп.
Поэтому исходя из этого сейчас среди историков нет широких экспертов, любой возделывает собственную делянку, и некоторым не достаточно на это всей жизни. Популяризаторам наподобие Акунина, несомненно, полегче – им не требуется привносить собственный, достаточно разобраться в уже имеющемся.
Но даже для них – полгода на десять страниц. Для всего тома – повторить сорок раз.
Вывод из этого направляться несложной и недвусмысленный: человек в одиночку не сможет написать современный курс отечественной истории. Физически не сможет – судьбе не хватит. А уж в принятом Акунином темпе: год на изучение материала, плюс написание исторического тома, плюс написание художественного тома – даже не обсуждается.
Имеется ли выход?
Имеется, и он, фактически, единственный: урезать количество обрабатываемого материала. Забрать что-то, где в маленьком количестве спрессовано то, что тебе потребно. Существует ли подобное?
Существует. Вот лишь одна неприятность – процентов на восемьдесят это и имеется те самые авторские направления истории, которые, как мы уже знаем, больше ста лет в Киевской Руси не писались.
Ну да, это будет материал XIX века, но что тут попишешь? Нужно ли пояснять, по какой причине фактически все отсылки к историкам что в первом, что во втором томе акунинской исторической эпопеи – если не к Соловьеву, то к Костомарову?
В итоге складывается необычная обстановка – устав от детективного жанра. Григорий Шалвович возвратился к тому, с чего начинал – к работе переводчика.
В силу того, что, в случае если говорить прямо , в ходе проекта История Русского страны он занимается переписыванием трудов Ключевского и Карамзина современным языком. Делает он это очень профессионально, и в итоге получается легкочитаемый, но очень неинтересный текст. Скучно – вообще главное слово для акунинского проекта. Как ни парадоксально, но новые книги Бориса Акунина совсем лишены самого главного преимущества этого автора – блестяще выстроенной интриги.
А ведь загадок в истории русском так же, как и прежде намного больше, чем добрых детективов.
Вот лишь чтобы их раскрыть либо хотя бы выстроить собственную версию, одной фантазии не достаточно. Настоящие, а не придуманные исторические загадки, как мы знаем, на восемьдесят процентов раскрываются не яркой головой, а усидчивой задницей в сочетании с муравьиным упорством.
Акунин, как человек с историческим образованием, это замечательно осознаёт. Исходя из этого, не замахиваясь на неосуществимое, и действует по заветам Ильфа и Петрова: Рыжеволосый в полной мере освоился с обстановкой и достаточно толково, не смотря на то, что и монотонно, пересказал содержание массовой брошюры "Мятеж на Очакове".