Глава ВТБ Андрей Костин – о способности диалога с ЕС и США, ситуации с Мечелом, бизнесе и едином бренде на Украине.
Президент – глава ВТБ Андрей Костин в интервью Известиям поведал, по какой причине он выступает против ответных санкций в отношении забугорных банков в Русской Федерации, когда будет достигнута точка невозвращения в отношениях с Западом, сколько стоит Мечел и по какой причине бизнес должен быть патриотичным.
– Андрей Леонидович, одна из самых нужных тем – санкции из политической плоскости перебежали в экономическую. В июле европейцы ввели против российских банков новые ограничения.
Очень очень ли это осложняет работу?
– Санкции некритичны для работы банка, но то, что они осложняют работу, – это совсем правильно. Я бы выделил два аспекта.
1-ое – это прямое воздействие санкций, которое связано с ограничением доступа российского банка и других больших русских банков к рынкам долга и капитала. Это само по себе преодолимо, но нужно находить – не считая ресурсов и бюджета страны Центробанка – внутренние источники, которые имели возможность бы инвестироваться в банки.
2-ое – косвенное воздействие санкций. Управление США совершило предварительное активное мероприятие, которое связано с запугиванием интернационального банковского общества.
Самый неплохой пример – это штраф в $9 миллиардов, что был использован к французскому банку BNP Paribas как раз за обход американских ограничительных мер в отношении Ирана.
Это сделало атмосферу стрессовости в банковском обществе, когда идет речь о банках, находящихся под санкциями. Также те операции, на которые не распространяется запрет, на данный момент осложнены.
Сможете представить для себя сотрудника банка в Европе, Азии или Латинской Америке, которому приходит платежка, а в том месте указан русский банк, находящийся под санкциями, и он, конечно, сначала задумывается: Как бы чего не вышло.
В этой связи значительно усложнилась проблема комплаенс-контроля даже самых простых банковских операций, которые под санкции не подпадают. И у нас имеется малозначительные по количествам, но бессчётные случаи задержки платежей.
И не глядя на то, что трудиться стало труднее, пока санкции некритичен , банк может расти и развиваться, наращивать капитал, привлекать средства, мы трудимся с популяцией, с русскими корпоративными клиентами.
И нам оказывает помощь правительство, что очень принципиально.
– Япония также ввела санкции против российских банков.
Готов ли ВТБ к такому формированию событий? Какие меры готовятся?
– Естественно, такие меры нами подготавливаются.
И не только лишь мы их разрабатываем, они разрабатываются в масштабе всего финсектора при активной руководящей роли Центробанка и правительства. К ним относятся создание государственной платежной системы, создание собственного рейтингового агентства, развитие расчетов в разных валютах, сначала в рублях.
Нам тяжело сказать, будут ли санкции усиливаться.
Я не вижу никаких геополитических оснований для этого. Дальнейшее перемещение западных стран по пути санкций может дойти до той черты, перейдя за какую, запрещено будет сказать о каком-то содействии и сотрудничестве.
И такие шаги будут восприниматься не только лишь как недружественные, но уже как агрессивные. Естественно, логика отсутствовала и во всех прошедших ответах западных стран, тем паче что последовательность из их был принят на фоне уменьшения эскалации конфликта на Украине.
Но сохраняем надежду, что разум возобладает и европейские и южноамериканские власти остановятся в данном процессе.
– Как сказались санкции на ВТБ?
Ограничения на доступ к капиталу не распространяются на дочки, зарегистрированные в ЕС. Выходит, что головной банк помой-му под санкциями – но может производить каждые операции через дочерние структуры.
– Это не совершенно так. Я произнес о косвенном воздействии санкций. Независимо от того, находится ли дочка под санкциями или нет, работа затруднена. Даже в случае если мы начнем обращаться в Европе за привлечением длительного финансирования, никто на это на данный момент не отважится.
– В ЕС дискуссируют возможность отключения российских банков от совокупы SWIFT. Сумеет ли пережить это российский финансовая система?
– Это как раз та стадия, когда может быть добиться точки невозвращения – и диалог будет уже неосуществим. Отключение от SWIFT, в случае если следить на опыт Ирана, происходит с той государством, с которой разрываются отношения во всех областях – политической, торгово-экономической, культурной – также прекращаются дипотношения. Я не знаю, как может быть отключать банки от SWIFT и сохранять надежду позднее на сотрудничество в области борьбы с терроризмом или разоружения.
Эта та акция, которую я отношу к уровню очень агрессивных.
Но поменять SWIFT согласно расчетам в стране нетрудно. У нас имеется совокупа Нацбанка, имеется и другие системы.
Более того, Государственный банк уже тестировал свою совокупа, и может быть перейти на нее в всякую секунду. Проблем с сообщением платежей в стране не будет, а это более 90% платежей ВТБ.
По финсектору, может быть, еще более.
Что касается забугорных платежей, то отключение делает значимые проблемы. Естественно, мы, равно как и другие банки, трудимся над созданием запасных и других совокупностей. Но в случае если нас вообщем постараются изолировать от международных расчетов, то это будет 2-ая обстановка.
Но это такой шаг, что приведет к принципиальной эскалации разногласий меж странами Запада и Россией и создаст серьезнейшие проблемы в осуществлении торговли, посреди их и источниками энергии.
– Приметен ли отток клиентов из забугорных дочек банка? И достаточно много ли зарубежных компаний и иноземцев закрыли счета с момента введения санкций в русских ВТБ и ВТБ24?
– У нас ни в коем случае забугорные клиенты не составляли большой части клиентской базы.
Даже российские дочки в Европе ориентируются на российского клиентуру, сначала корпоративную. В случае если сказать о закрытии квитанций в ВТБ, то речь входит только о нескольких 10-ках физических и юрлиц. Посреди VIP-клиентов ВТБ24 всего 1-2 нерезидента, закрывших квитанции.
– А инвестфонды?
– То же самое. Большая часть инвестфондов, держащие пакеты на момент санкций, либо покинули их на сто процентов, либо немножко подсократили.
Часть забугорных инвесторов осталась в целом постоянной. Рынок, на мой взгляд, проявляет энтузиазм к акциям российских компаний, также находящихся под санкциями, а именно к ВТБ.
– А ВТБ сам не планирует брать какие-то забугорные банки?
– Мы повсевременно смотрим на рынок. Но на данный момент нельзя сказать, что у нас имеется какие-то планы или предложения. На данный момент у нас достаточно много задач, и данную позицию приоритетным направлением не вычисляем.
– ВТБ Капитал в Лондоне имел проблемы с местным регулятором.
Удалось ли их решить?
– Они решены. Не глядя на то, что, может быть, не на том уровне, на котором это нас полностью устраивало бы. Я имею в виду, что британский регулятор наложил последовательность дополнительных требований на российский банк в Лондоне.
По этому вопросу у нас ведется обыденный диалог с Банком Великобритании. Может быть, на данный момент его сверхконструктивным именовать запрещено, так как их позиция меняется копотливо, но в целом он неплохой. Имеется база чтоб регулятор производил более эластичный, неполитизированный подход.
В способности, надеюсь, последовательность дополнительных регуляторных требований, которые осложняют русскую деятельность, мы сумеем снять.
– Но избавляться от забугорных активов ВТБ не собирается?
– Вы понимаете, ближний 3-летний период российского развития мы окрестили стратегией высококачественного роста. Еще до введения санкций мы проанализировали российские способности в ряде точек российского присутствия. Во Вьетнаме, например, мы разглядываем возможность реализации российскей толики в совместном банке (Вьетнамо-российский кооперативный банк, ВРБ. – Известия). В Анголе мы сливаем российский банк с более огромным местным банком и получаем в том месте неконтрольный пакет.
Это связано с тем, что ожидания по динамике и доходности развития нас не удовлетворяют. А в других государствах мы планируем сохранять русскую деятельность, также в Западной Европе, в СНГ и на Украине.
– Следовало бы Рф ввести ответные санкции в отношении забугорных банков тех стран, которые ввели санкции против российских кредитных организаций?
– Я лично категорически против этого. Считаю, что западные банки, которые трудятся в Русской Федерации, необходимы для российского экономики. Они инвестируют средства, кредитуют русские компании, приносят высочайшие банковские эталоны, борьбу российскему финсектору. Нет необходимости в мерах, направленных против западных банков.
– Может быть ли вычислять таким ответом переход на расчеты в государственных валютах при международных расчетах?
– Не надо рассматривать это как ответную меру.
Я уже 10 лет предлагаю перейти на рубль, но не нашел осознания в этом вопросе у прошедшего управления ЦБ. Числилось, что раз трудится южноамериканский бакс, то и делать ничего не надо, а расчеты в рублях привнесут только дополнительные опасности.
При новеньком управлении позиция ЦБ поменялась. Я пологаю, что в скором времени мы достигнем принципиального прорыва.
Нам нужно заносить трансформации в сложившуюся мировую валютную архитектуру, поэтому изо всех сил, которые используют ее в политических целях. Она становится очень не достаточно надежной, и нам необходимо находить другие схемы.
В случае если мы перебегаем на расчеты в рублях и юанях, это даст дополнительную важную работу русским и китайским банкам, будет способствовать росту авторитета государственной валюты и юаня и конвертируемости рубля. И мы, и китайцы только победим.
– Переход на нацвалюту – это пока только обсуждение?
– Нет, приведу легкой пример.
У нас в Белоруссии на данный момент два банка – дочки Банка Москвы и ВТБ. Нам ненужно держать в том месте оба банка, на данный момент мы реализовываем Нацбанку Белоруссии дочку Банка Москвы. Мы уже согласовали стоимость в баксах, а позднее, когда я был последний раз в Белоруссии, мы условились, что Нацбанк заплатит нам половину цены в российских рублях, а другую половину – в белорусских. Уже издавна мы планировали расчет только в баксах, а на данный момент такой потребности нет.
Пример малеханькой, но приятный.
– какое количество времени понадобится на полный переход на рубль?
– 2-3 года довольно для того, чтоб не только лишь ввести, да и отработать эти механизмы. Но очень почти все будет зависеть от того, как банки управятся с задачей. В случае если это будет результативно и комфортабельно, то многие захочут это делать. В случае если мы не справимся и механизм будет трудиться не отлично, то и тогда клиенты будут использовать его не так инициативно.
– Может быть ли сказать, что санкции США и ЕС нарушают интернациональные нормы? В случае если да, то по какой причине никто из компаний, кто попал под санкции, не подает в трибунал? Сначала это затрагивает интересы таких огромных игроков, как ВТБ.
Может, стоит подать в трибунал в интернациональные суды?
– Применение так именуемых санкций без ответа ООН, непременно, есть нарушением норм интернационального права. Это прямо противоречит и духу, и буковке ответов двадцатки.
Как мы знаем, одним из основных достигнутых результатов деятельности двадцатки была выработка согласованных ответов по упрочнению международной валютной стабильности и совершенствованию надзора за финсектором. Но в случае если на данный момент последовательность стран двадцатки пробует убить финсектор другого участника этой же организации – Рф, то тяжело сказать, как мы в дальнейшем можем строить валютное сотрудничество.
Мы изучаем возможность подачи судебных исков, российская несколько юристов вместе с группой забугорных юристов-консультантов трудится над этой темой.
Изучаем опыт иранских банков, кое-какие из которых побеждали суды. Но необходимо обдумывать, что санкции имеют не правовую базу, а политическую. И я не переоценивал бы в этой связи объективность международных судов.
Но основное ответ лежит в политической плоскости.
– Достаточно много диалогов весной-летом шло о разработке государственной совокупы платежных карт, о законе, что обязывал Visa и MasterCard заносить миллиардные обеспечительные взносы.
В конечном итоге воз и на данный момент в том месте. Забугорные платежные совокупы отвертелись легким испугом, а государственной совокупы как не было, так и нет. Может, она и не нужна?
– Тема не просто идет, она вошла в практическое русло.
Взаправду, было достаточно много обсуждений, что может лечь в ее базу, как ее необходимо выстраивать. На данный момент дискуссия закончена и ЦБ взялся за создание этой совокупы. За 6 месяцев она будет сотворена.
А до того времени пока банки сделали межхостовое соединение, что разрешает использовать универсальную сеть банкоматов. Более того, мы движемся к тому, чтоб использовать не только лишь банкоматы, да и платежные терминалы.
Что касается работы с Visa и MasterСard, процесс тоже идет, договоренности вырабатываются. Необходимо обдумывать, что на данный момент с позиций международных расчетов по пластмассовым картам трудно обойтись без Visa и MasterCard.
Необходимы какие-то решения, которые не могли быть однобокими, а разрешали бы этим компаниям трудиться в Русской Федерации, приобретая доход, в неприятном случае у их просто не будет энтузиазма трудиться у нас. Компромисс должен быть отыскан.
– ВТБ, ВТБ24 и Банк Москвы соединяются воединыжды в одну компанию. Как поменяется схема и система управления? Останутся ли главы ВТБ24 и Банка Москвы на собственных постах?
– Российский управляющий комитет, что есть высшим органом управления группы, принял программку и наметил индикативные даты по присоединению российских 2-ух больших дочерних банков к ВТБ.
К две тыщи семнадцать году мы планируем присоединить Банк Москвы к ВТБ или ВТБ24, а к 2019-му – ВТБ24 к ВТБ. Так, будет сотворено одно юрлицо – Банк ВТБ. Нам представляется, что это более соответствует эффективной модели бизнеса и сходится с глобальный практикой.
В качестве переходной модели к одному банку мы приступили к созданию так называемого корпоративного центра группы ВТБ.
Такие функции, как деньги, управление рисками, комплаенс, кадры, работа с непрофильными активами, уже объединены в рамках корпоративного центра единым командным пт.
В дальнейшем планируем поэтапно в течение пары лет перевести в него и другие функции, которые на данный момент есть параллельно во всех банках группы. Что касается сегодняшних начальников ВТБ24 и Банка Москвы, то они продолжат работу в объединенном банке.
– Марки сохранятся?
– Нет, бренд остается один – ВТБ.
– В июне этого года вы давали предупреждение, что наступают томные времена. Банк по результатам первого полугодия получил всего 5 миллиардов рублей. Планируете ли вы создавать перерасмотрение принятую в апреле 3-летнюю стратегию?
– Мы не лицезреем необходимости пересмотра стратегии как 3-летнего документа.
Но, непременно, бизнес-замысел на текущий год будет 2-ой. Российский курс на две тыщи четырнадцать год – максимизировать резервы, сделать их вполне адекватными с учетом негативного развития обстановки сначала на Украине, но не только лишь. В Русской Федерации у нас тоже имеется определенные проблемы – тот же Мечел.
Российская цель – окончить год без убытков, но огромной прибыли мы не ожидаем. Думаем, что за год мы способны сделать подходящий припас прочности, чтоб в следующие годы банк имел возможность трудиться доходно и к две тыщи шестнадцать году выйти на те валютные характеристики, которые мы запланировали.
– На последней вашей встрече с президентом страны Владимир Владимирович Путин подчернул, что кое-какие через чур закредитованные организации должны соблюдать валютную дисциплину. Диалог шел потому о ситуации с Мечелом?
– Не совершенно так. Я данную тему даже не поднимал.
Президент сам на нее вышел. Здесь нужно осознавать, что в 2008-2009 годах правительство инициативно поддерживало компании так как глобальный кризис появился в Америке и внезапно нахлынул не только лишь на Европу и Америку, да и на Россию.
Он, естественно, был труднопредсказуем, и русские компании не несли ответственности за чрезвычайные действия, которые были сделаны кризисом. На данный момент обстановка в Русской Федерации 2-ая, у нас нет кризиса, невзирая на санкции. Мучаются только те компании, которые попали под санкции.
Пологаю, что ни банк Русская Федерация, ни банк ВТБ, ни компании Роснефть и Лукойл уже издавна не могли для себя даже представить, что против их будут введены фактически политические санкции.
Что касается всего остального, то обстановка никак не кризисная. Да, у нас имеется замедление темпов роста. Но всё приравнивается экономика находится в неплохой местности роста, и исходя из этого фирмам, может быть, не следует рассчитывать, что правительство будет им помогать.
Бизнес – это в хоть какой момент принятие рисков на себя. Все компании и бизнесмены должны правильно оценивать опасности циклов: возможность снижения цен на их продукцию, возможность замедления потребительского спроса. Всё это они должны учесть в своей политике.
Господдержка будет фокусироваться на тех компаниях, которые взаправду незаслуженно стали жертвами санкций. А те компании, которые попали в тяжёлую обстановку из-за собственных просчетов, должны сами разбираться. Это относится и к банкам-кредиторам, которые при выдаче кредитов брали на себя определенные опасности и на данный момент должны сами брать эти средства с должников, не прибегая к помощи страны.
По Мечелу мы хотим предложить схему, которая для хоть какой компании есть шоколадной и в большой степени отвечает заинтересованностям самой компании. Заместо долга, за что нужно платить проценты, ты приобретаешь капитал, не требующий от тебя на данный момент никаких издержек, ты усиливаешь серьезную базу и далее можешь развиваться нормально, завлекая новые кредиты, расширяя свой создание, оптимизируя его и т.д.
Это, естественно, делает обстановку, при которой нынешний владелец должен размывать свою долю, в данном случае она понижается ниже контрольной.
На мой взгляд, это прибыльно ему. В случае если обстановка с Мечелом стабилизируется и компания достигнет капитализации, какую имела ранее, то этот пакет, находящийся в распоряжении сегодняшних собственников, может стоить млрд баксов. На данный момент он стоит пару сотен миллионов, а не так длительно осталось ожидать ничего не будет стоить вообщем.
Просто реструктурировать на данный момент долги, на мой взгляд, глупо, в силу того, что они через чур огромны, как ты их ни перепаковывай. А списывать долги мы не лицезреем основания, в силу того, что базисно компания многообещающая. И при верном менеджменте, при сокращении долговой нагрузки эта компания через несколько лет может выйти на приемлемый размер долга и нормально работать. Мы хотим предложить, на российский взгляд, единственную с позиций денег разумную схему, как выйти на данный момент из той сложной ситуации, которая сложилась в компании Мечел.
– Игорь Зюзин идет на контакт?
– Контакт у нас имеется, но позиции российские очень очень расползаются.
– Он не согласен конвертировать долг в акции?
– Как я осознаю, он не вожделеет утрачивать весь контроль над компанией. Но вместе с этим обслуживать кредит Мечел не может, исходя из этого мы подали иск о возврате просроченной задолженности.
– Какова позиция вторых банков-кредиторов?
– У нас стопроцентно согласованные позиции со Газпромбанком и Сбербанком, мы проводим периодические встречи на уровне первых и вторых лиц.
В данном случае это через чур большой клиент чтоб мы действовали поврозь.
– Широко дискуссируется арест главы АФК Совокупа Владимира Евтушенкова. Вы вычисляете, следовало ли было брать его под арест и тем рушить вкладывательную привлекательность не только лишь его компаний, да и всего российского рынка?
– Моя позиция – не следует.
Речь входит не просто о осуществляющем контроль акционере. Евтушенков по существу производит каждодневное управление компанией.
В этом плане имеется большой риск утраты маневренности компанией, при которой могут пострадать, к примеру, маленькие акционеры. Исходя из этого я подписал соответственное коллективное письмо участников бюро РСПП. Нам думается, что до того времени пока идет следствие, имеется возможность, чтоб Евтушенков имел возможность исполнять собственные функции, управлять компанией. Он не насильник и не убийца.
У него и дом, и семья в Русской Федерации. Он никуда не убежит. Пускай он трудится, разбирается и доказывает свою правоту.
– Что будет с активами и делом ВТБ на Украине? Может быть ли на данный момент русским муниципальным банкам в том месте трудиться и может быть ли их воплотить по успешной стоимости?
– На Украине обстановка томная. Я бы здесь даже не произнес о политических вопросах, случаях вандализма в отношении контор, сложный психотерапевтической ситуации около российских служащих.
На данный момент мы имеем резкий спад в Экономике на Украине.
Речь входит о том, что в текущем году понижение ВВП может превосходить 7%. На российских очах идет быстрая девальвация гривны, до последних недель мы замечали войну на местности страны, идут неизменные выборы – всё это никак не способствует повышению платежной дисциплины. Я бы сказал, напротив, она стремительно свалилась.
Имеется для этого конкретные причины – например, предприятия, которые находятся на местности Донецкой и Луганской областей, не могут платить. А имеется личные: никто на данный момент не торопится возвращать средства. Все хотят посмотреть, что будет далее.
На данную тему я говорил с президентом.
Он задумывается, что, невзирая на трудности, русским банкам стоит и далее трудиться на Украине – для того, чтоб поддерживать украинскую экономику.
Мы будем в том месте трудиться далее, зачем отлично взаимодействуем с Государственным банком. Они мастерски трудятся.
Но но мы несем убытки на Украине и не можем не отмечать, что в том месте принимается огромное количество законов в отношении российском принадлежности, которые делают элемент неуверенности в ее грядущей судьбе.
Мы сохраняем надежду, что когда-нибудь обстановка стабилизируется и политически, и экономически. ВТБ приходил на Украину не на один и не на два года. Мы приходили в том направлении на продолжительную возможность, я верю в то, что дружба меж Украиной и Россией была, имеется и будет.
Пологаю, что такие прочные узы так просто не порвёшь. Исходя из этого мы сохраняем надежду, что эта длительная инвестиция когда-нибудь возвратит нам те убытки, которые мы на данный момент несем.
– Не так издавна было издано постановление о конвертации субординированного кредита от ВЭБа в привилегированные акции банка.
Речь входит о двести четырнадцать миллиардов рублей. Было заявлено, что на это будут ориентированы средства ФНБ.
В прессе сразу показались спекуляции, что это пенсионные средства, что правительство теряет эти средства. Сможете объяснить, что же случилось? Утратило ли от этой операции правительство?
Издержали ли пенсионные средства?
– Нет, естественно! Средства мы взяли в конце две тыщи восемь года в рамках государственной программки по стабилизации финсектора, потерпевшего от экономического кризиса. Эти средства мы получали на одиннадцать лет, другими словами срок погашения их еще не резвый.
Но на данный момент мы их досрочно вернули в ФНБ и до настоящего времени опять взяли эти же средства, но уже в виде приобретённых государством привилегированных акций Банка ВТБ. Ни 1-го дополнительного рубля в этой схеме не задействовано. Просто с учетом специфичности Базеля-3 для нас очень принципиально, чтоб из капитала второго уровня, которым являются субординированные кредиты, они перебежали в капитал первого уровня.
Что касается того, прибыльно это или нерентабельно стране, – я невыгоды не вижу.
В случае если действия будут выправляться и мы выйдем из обстановки с санкциями, то правительство сумеет воплотить эти акции, в силу того, что они более ликвидны, чем субординированный кредит. Никакие пенсионные средства здесь никак не задействованы. Дополнительных издержек ни бюджет, ни ФНБ не несет.
– В августе ВТБ погасил синдицированный кредит на $3,1 миллиардов.
Где на данный момент банк будет занимать средства?
– Мы стремимся диверсифицировать наружные источники вербования средств, исходя из этого трудимся и с китайскими, и с арабскими инвесторами, и вприбавок с инвесторами из таких стран, как Азербайджан и Казахстан. Эта работа уже отдала собственные отличные результаты. После кризиса мы без шуток снизили долю забугорного фондирования: на данный момент она создает около 10%.
На сей день самый реальным ресурсом увеличения ресурсной базы банков являются средства ЦБ. И в этом нет ничего страшного. В случае если найти в памяти кризис, то Центробанк тогда не просто выручил финсектор, предоставив ему подходящую ликвидность, да и потрясающе получил. Его доход составил более 100 50 миллиардов рублей за счет кредитов, которые за редчайшим исключением были стопроцентно возвращены.
Это действующий механизм, к тому же уже отлично зарекомендовавший себя в протяжении кризиса. Вторым есть размещение на квитанциях коммерческих банков свободных остатков казначейства, что тоже употреблялось ранее, и тоже с неплохим достигнутым результатом.
– Как вы вычисляете, не становится ли мир двуполярным в экономике: США-Россия и Европа-Азия?
– Ну я бы так не сказал. На мой взгляд, мир но есть многополярным. Исходя из этого противопоставлять Россию или Азию Западу я бы не стал.
Считаю, что нам нужно вести взаимодействие с Западом, в силу того, что нам вместе жить в этом не таком уж огромном мире. И роль западных государств в нем огромна – это хорошая половина мировой экономики. Ну и азиатские страны навряд ли впрямую готовы противопоставлять себя Западу.
Воззвание, на мой взгляд, подобающа идти о многостороннем и многогранном сотрудничестве.
Мы должны создавать многополярную совокупа, где будет огромное количество центров. Мы должны активнее использовать те способности, которые у нас имеется, по сотрудничеству со государствами БРИКС, АТЭС, ШОС, чтоб взаправду иметь другие способности, которые разрешили бы нам более результативно развивать экономические связи.
– В отсутствие дешевых западных кредитов банки будут обязаны повысить ставки? Выходит, что компании и наши граждане обязаны платить по займам больше? Имеется ли способности удержать ставки?
– На данный момент мы можем привлечь от российского ЦБ кредиты по ставке 9,75% очень на срок 18 месяцев.
Добавив банковскую маржу, мы выходим на двузначную цифру. В определенной степени такая политика сдерживает экономический рост, но делает более подходящую среду с позиций макропоказателей, а именно по инфляции.
Это в хоть какой момент вопрос выбора ценностей. Их устанавливают не коммерческие банки, а ЦБ вместе с правительством.
Я пологаю, что в скором времени депозитные и кредитные ставки будут расти. Единственное, что может быть здесь сделать, – выделять госсубсидии для определенных отраслей или приоритетных проектов. На данный момент, кстати, с подачи президента разрабатывается схема по финансированию вкладывательных проектов. Другими словами выделяются кое-какие главные точки роста поизводства, для которых правительство имело возможность бы восполнить ставки за счет собственных ресурсов.
– В свете конфликта на Украине разразилась и война бизнесов. Кто-то остается нейтральным, кто-то воспринимает полностью определенную сторону. Кто-то спонсирует боевые деяния. Личный бизнес должен быть идеологически верным своей стране?
– Если не ошибаюсь, в российскей Конституции записано, что у нас правительство не есть носителем какой-нибудь идеологии. В этом плане хороший бизнесмен, может быть, может быть коммунистом, в одинаковой мере как и участником партии Единая Наша родина либо каждый публично-политической организации страны. Но вопреки пользующемуся популярностью точке зрения о космополитичности капитала я считаю, что бизнес должен быть, непременно, патриотичным.
Очень принципиально, чтоб, получая средства в Русской Федерации, предприниматели эти средства вкладывали в российского экономику.
Мне думается, это самый серьёзный аспект патриотической и штатской позиции бизнесмена. К огорчению, так бывает не всегда.
Хотя здесь, может быть, тоже имеется определенные претензии к власти – нужно лучше защищать права собственников, оградить бизнес от давления со стороны государственныхы служащих, активнее развивать инфраструктуру и сделать тот подходящий вкладывательный климат, о котором мы настолько не мало и длительно говорим, но с которым у нас до сего времени имеется проблемы.
– После варианта с заместитель министра экономразвития, что в соцсетях выложил свой несогласие с политикой правительства, подобающа ли дисциплина ужесточаться в отношении госслужащих?
– Схожее видится во всех государствах. Я достаточно много трудился за рубежом, в диппредставительствах, изучал политику той же Великобритании.
В случае если министр не согласен с воззрением кабинета совершает это на публике, он сам уходит в отставку.
Ты не можешь проводить одну политику, будучи в составе правительства, а в соцсетях писать 2-ое.
Это просто этика государственной работы, которая подобающа соблюдаться.
– После решения о замораживании накопительной части пенсии за две тыщи пятнадцать год разразился реальный скандал. Вы вычисляете, что накопительную часть нужно покинуть или нет?
– Я всегда был приверженцем того, чтоб без шуток усилить надзор за пенсионными фондами, перед тем как возобновить перевод в их накопительной части пенсий, в силу того, что меня настораживала тенденция, когда огромные пенсионные фонды начали продаваться на рынке по высочайшим стоимостям.
А стали они продаваться по огромным стоимостям, в силу того, что новые владельцы достаточно нередко рассматривали их не как возможность получить только рабочую группу на управлении, как возможность получить сверх прибыли за счет высокорискованных операций, нередко решая вместе с этим собственные проблемы. Это имело возможность, на мой взгляд, привести к провалу определенного числа фондов по примеру валютных пирамид 1990-х с необходимыми соц последствиями.
На данный момент, на мой взгляд, Государственный банк в целом работу по налаживанию механизма действующего надзора окончил, и средства имели возможность бы быть возвращены в пенсионную совокупа. Может быть, в скором времени следовало бы добавить последовательность мер по совершенствованию регулирования инвестдеклараций пенсионных фондов.
– Депутаты много раз предлагали уменьшить размеры вознаграждения в госбанках и госкомпаниях, и вприбавок отменить уже сокращенные золотые парашюты.
Вы разделяете данную точку зрения?
– Я, когда пришел на работу в ВТБ, сначала попросил набсовет отменить золотые парашюты. Я считаю это стопроцентно верным. У нас не было и нет золотых парашютов.
Если ты не оправдал доверия акционера и он досрочно прерывает твой контракт, то приобретай два оклада – и до того времени пока.
– Но в средствах массовой инфы сообщалось, что вознаграждение участников правления ВТБ подросло в текущем году в семь раз – с чем это связано?
– Это вполне неверная информация. Растолкую, в чем дело.
Доходы российских топ-менеджеров – по международной практике – рассчитываются на годичный базе. Большая часть дохода привязана к незапятанной прибыли за весь год, которая выплачивается единоразово, согласно решению наблюдательного совета. За две тыщи двенадцать год мы выплатили вознаграждение в III квартале две тыщи тринадцать года, а за две тыщи тринадцать год – во II квартале две тыщи четырнадцать года.
Что сделали журналисты? Забрали числа 6 месяцев 1-го года, сравнили их с полугодием прошедшего года и взяли, что за полгода мы выплатили в семь раза больше. В реальности в случае если сопоставить доход за целый год, то он остается на прежнем уровне.
Никакого семикратного роста доходов топ-менеджеров нет и быть не имело способности.