Основоположник WikiLeaks гласит о своей новейшей книжке, посвященной веб-гиганту, что собирает российские личные эти, следуя единой стратегии, сделанной вместе с Муниципальным департаментом Америки и ее разведывательными структурами и в конечном итоге ведет себя как Агентство нацбезопасности.Четыре года вспять он утратил свою свободу и с тех пор живет, будто бы бы в изгнании. Сначала в роскошном георгианском доме, размещающемся в самом сердечко ветхой и зеленоватой Великобритании, Эллингем-Холле, в который он был помещен под домашний арест на 18 месяцев.
Позднее в шикарном районе Лондона Найтсбридж, где Ассанж находится и на данный момент, не покидая представительства Эквадора, предоставляющего ему политическое убежище уже в течение 2-ух лет. Неопределенность вот то самое слово, которое самый совсем правильно охарактеризовывает будущее Джулиана Ассанжа (Julian Assange). Только бог ведает, как потому завершится его невообразимая история. Из дипломатичного и судебного тупика выхода все еще не видно.
Британская милиция и не задумывается снимать осаду: полисмены в хоть какой момент готовы арестовать Ассанжа, когда он ступит за границы представительства. Уже не один раз WikiLeaks и Джулиана Ассанжа списывали со квитанций. В декабре две тыщи 10 года, когда его люди и он сам только начали публиковать потаенны американской дипломатии, всего за одну ночь, без какого-нибудь судебного слушания, их лишили способности получать средства от спонсоров и приверженцев. Внезапно Visa, Mastercard, PayPal, Western Union и Bank of America перекрыли поступление средств на их счета.
Потом WikiLeaks в течение какого-то времени было необходимо реализовывать клей чтоб выжить. Это подтолкнуло многих к мысли о том, что Ассанж и его организация уже изжили себя. Что это был только маленький глоток свежайшего воздуха для бойцов и активистов за свободу, недолговременный ужас для сильных мира этого, которые повсевременно прикрываются щитом секретности. В любом случае, тогда казалось, что WikiLeaks завершенное приключение.
Но на примере Эдуарда Сноудена мы удостоверились, как неверным был такой прогноз. Против него начали реальную охоту мирового масштаба, развязанную одной из сверхдержав.
А организаций и сотки журналов по защите прав человека имели возможность только смотреть за всем этим со стороны. Кто-то смотрел за приключениями Сноудена флегмантично, кто-то с негодованием, но все равно никто не имел способности оказать ему даже наименьшую помощь.
И только Джулиан Ассанж, заточенный в малеханькой помещении площадью 20 квадратных метров, сделал целую стратегию чтоб спасти жизнь Сноудена. И она сработала.В августе прошел безосновательный слух о том, что Ассанж типо готов сдаться милиции. И в очередной раз многие посчитали, что это и имеется финиш истории.
журналистов и 10-ки корреспондентов из разных уголков света примчались в Найтсбридж, чтоб все запечатлеть и в подробностях рассказать о необязательной капитуляции. Но нет. И на данный момент никакой капитуляции не последовало.
Ассанж и WikiLeaks продолжают свой дело.В течение нескольких последних месяцев основоположник WikiLeaks трудился над книжкой об интернет-гиганте Google. Этот труд называющиеся When Google Met WikiLeaks (В то время как Google повстречал WikiLeaks англ.) вышел в свет некоторое количество дней вспять на британском. Это блестящий этюд, в каком Ассанж гласит о своей встрече в две тыщи одиннадцать году в Эллингем-Холле с Эриком Шмидтом (Eric Schmidt), генеральным директором компании Google, и с Джаредом Коэном (Jared Cohen), директором и основоположником научного центра Гугл Ideas.
Это была встреча мозгов, придерживающихся прямо обратных убеждений. Сначала, они имели совершенно различное представление о будущем веба: исходя из убеждений Ассанжа, освободительная сила веба заключается в его полной независимости и существовании в мире без Страны. Для Шмидта, напротив, эмансипация сети подобающа совпадать с целями наружной политики США.Такие люди, как Коэн и Шмидт, пишет Ассанж, будут убеждать тебя в том, что открытость имеется добродетель, но проигнорируют всякую точку зрения, которая ставит под колебание южноамериканскую исключительность из-за наружной политики Штатов. Эта неприступная банальность базирована на принципе „не причинять вреда“.
Они убеждены в том, что действуют для общего блага. Потому в этом и заключается проблема. В книжке не обошлось и без юмора. Например, Джулиан гласит о телефонном звонке в Госдеп США, в протяжении которого работники WikiLeaks произнесли, что Ассанж вожделел бы переговорить с Хиллари Клинтон, но эта просьба наткнулась на бюрократическое смятение, и Ассанж со собственной командой практически был в одной из сцен кинофильма Доктор Стрейнджлав, или Как я закончил бояться и полюбил бомбу, в какой Питер Селлерс без извещения звонит в Белоснежный дом, чтоб предупредить о нависшей над миром опасности ядерной войны, но его требуют подождать.
Мы попросили Джулиана Ассанжа дать нам интервью и рассказать о для себя и о своей книжке.L’Espresso: начнем с Вашей встречи с Эриком Шмидтом и Джаредом Коэном. В книжке Вы пишете, что они сами по для себя очень приятные люди, но в случае если будущее веба окажется в руках Google, это должно обеспокоить всех и каждого.
По какой причине так?Джулиан Ассанж: За последние пятнадцать лет Google вырос в веба, будто бы бы паразит. Веб-навигация, соцсети, карты, спутники Google был в российском телефоне, на российском десктопе, и он вторгается в хоть какой аспект нашей жизни: от личных до бизнес-отношений. Исходя из этого может быть утверждать, что Google обладает огромной властью над каждым юзером веба, другими словами практически над каждым человеком современного мира. Не считая того, что Google увеличивается в размерах, он к тому же становится страшен.
В своей книжке я растолковываю, что он действует исключительно в интересах наружной политики Соединенных Штатов. А это означает, что Google может, к примеру, скомпрометировать личную судьбу млрд людей или заполнить веб рекламой определенного рода для проведения пропаганды.
Такие страны, как Китай и Наша родина, с дальнего две тыщи девять года принимают Google не в неприятном случае, как орудие в руках Америки. Но к огорчению, их решение трудности (Рф и Китая прим.ред.) состоит в том, чтоб сделать местные монополии. Google высасывает личные эти каждого человека, пробуя сделать бесконечный информационный резервуар, воображающий большой энтузиазм для правительства США.
Оно начало сотрудничать с Google, для получения доступа к его базе данных. И Google ни в коем случае не поменяет свой механизм работы, в силу того, что его бизнес-модель завязана на том, чтоб собирать как может быть больше инфы о каждом человеке и обрабатывать их для того, чтоб распознать каждые точки соприкосновения и сделать таким трудящуюся модель, по которой любая реклама попадала бы совсем правильно в цель. Все это очень похоже на то, как трудится Агентство государственной безопасности.
Вы обрисовываете Эрика Шмидта как персонажа, центристские, империалистические и либеральные наклонности которого замечательно сосуществуют в рамках американской политики. Что за мир Эрик Шмидт и Джаред Коэн пробуют сделать для нас? Коэн и Шмидт выпустили книжку, на которую большая часть людей не направило внимания, но которая была очень откровенной. Она называется Новенькая цифровая эпоха, это проект, в каком обрисовано их представление о будущем: мир, в каком все крутится около консьюмеризма и виртуальной действительности, где совершенный потребитель инициативно пользуется девайсами Google, ставит лайки и делится с товарищами, и у всех все волшебно.
Коэн и Шмидт убеждены в том, что на западе больше нет необходимости в том, чтоб прятать свою личную судьбу, так как правительства стран, на самом деле, отличные, принципиальные и используют те эти, которые собирают, исключительно в заинтересованностях собственных же людей. Вы пишете, что Google показался как проявление свободной культуры калифорнийских выпускников, культуры приличной, человеческой, занятной, так что все-таки в конечном итоге случилось, как Google оборотился ко злу? Google взаправду поначалу был проявлением той студенческой культуры, занятной и политически доверчивой, которая кружила в округах Стэнфордского Калифорнийского института и института в Беркли, но вышло так, что, превратившись во вторую по размеру компанию Соединенных Штатов, он стал ужасным. Как и многие другие южноамериканские компании, Google постарался расшириться на зарубежные рынки, став так зависимым от представления и других структур и деятельности Госдепартамента правительства США.
Эта зависимость вызвала установление тесноватых личных альянсов и контактов меж менеджментом Google, включая Эрика Шмидта, и американской властью. Вы полагаете, что Наша родина и Китай будут отчаянно биться против империи Google? Да, они могут быть довольно копотливыми, но люди этих стран испытывают шок, когда обусловят, что в реальности происходит, в силу того, что не непременно на физическом уровне присоединять ту или иную страну (чтоб производить контроль ее прим.ред.), если ты обладаешь информацией и можешь влиять на ее законодательство с помощью международных договоров. Такие страны, как Наша родина и Китай, рассматривают господство Гугл как делему, которая представляет некоторую опасность для государственного суверенитета.
В Китае возникают местные интернет-услуги. Кто-то задумывается, что Китай и Наша родина это опасные страны, но в то время как одно-единственное правительство сосредотачивает в собственных руках гигантскую власть, это безизбежно ведет к злоупотреблениям с его стороны, таким, с какими мы уже сталкивались в случае с Агентством нацбезопасности. Сотрудничество Google, наружной политики США и государственных разведывательных структур основано на взаимном согласии и достаточно нередко добивается собственных целей, прибегая к силе принуждения, в случае если кто-то не вожделеет трудиться с ними добровольно.
Так было, например, с компанией Яху, на которую АНБ в две тыщи восемь году начала давить, угрожая штрафом в двести 50 000 баксов в денек, чтоб компания предоставила им доступ к данным собственных клиентов. А что Вы ответите на возражение типа каким бы ни был Google, все равно Китай и Россию нельзя отнести к числу стран, профессиональных повытрепываться свободным вебом? Китай стал первым государством, что подверг цензуре WikiLeaks, это вышло в две тыщи семь году. Это политизированная страна, в какой боятся того, о чем задумывается люд.
Но в определенном смысле это даже отлично, так как это означает, что Китаю принципно принципиально знать мировоззрение собственных людей, в то время как в почти всех государствах Запада свобода слова есть только следствием того факта, что с воззрением народа никто не считается. Правящей элите не нужно беспокоиться о том, что задумываются обыкновенные люди, потому что трансформации во внутренней политике никак не отразятся на этой самой элите. Рф и Задачи Китая это сначала их личные проблемы. А что ответить людям, которые убеждены в том, что нам все таки нужен надзор сверху, начало которому АНБ положило, сотрудничая с Google?
Потому что фанатики ИГИЛа являются прекрасным примером того, что современные народовластия подвергаются смертельному риску Современные народовластия подвергаются смертельному риску из-за тоталитаризма, что навис над ними в связи с массовым контролем сверху, и вприбавок властью, профессиональной повлиять на хоть какое огромное соц или экономическое сотрудничество. Кроме этого, не обращая внимания на то, что им удается перехватывать сообщения миллионов людей, все они равно не смогли не допустить ни одной серьёзной атаки или предугадать восхождение ИГИЛа…
Основная цель такового надзора это стратегическое преимущество (которое приобретает та страна, которая им занимается прим.ред.), и взаправду, в закрытых кругах его так и называют стратегический надзор. Агентство нацбезопасности глядит за целыми материками в том же режиме, как в течение последних 70-ти лет ведет ответственную игру с целью забрать под свой контроль нефть и связанные с ней страны. Это подтверждают, к примеру, действия на Украине.
Вы и Ваша команда смогли выдержать различные типы давления: опасности погибели, судебные слушания и нелегальную заморозку квитанций. В своей книжке Вы гласите о том, как Для вас удалось решить валютные проблемы благодаря стратегическому вложению в Bitcoin. И не обращая внимания на то, что Вы не сможете покинуть представительство, Для вас удалось оказать помощь Эдуарду Сноудену, отправив в Гонконг Сару Харрисон (Sarah Harrison), которая посодействовала ему получить убежище.
Но вы все еще здесь, Сара Харрисон в изгнании, Челси Мэннинг (Chelsea Manning) в колонии, а Эдуарду Сноудену негде укрыться, не считая как в Русской Федерации. Как Вы думаете, будут ли у нас новые Мэннинг и Сноудены, беря во внимание, какую огромную стоимость было необходимо заплатить для вас, вашей другим осведомителям и команде? Да, я практически не колеблется в этом. Мы вмешались, мы организовали целую операцию чтоб оказать помощь Сноудену, отправили его в целости в Гонконг, в силу того, что вожделели, чтоб он стал примером для подражания, чтоб люди поняли, что может быть опубликовать данные такового типа и вместе с этим сохранить внушительную часть своей свободы нетронутой.
Естественно, схожий посыл вдохновит и подтолкнет к действию и других людей, готовых раскрыть какие-то эти. В своей книжке Вы растолковываете, по какой причине новым организациям типа WikiLeaks тяжело показаться на свет.
Как Для вас видятся пробы таких газет, как The Guardian и The Вашингтон Пост, сделать платформу для отправки потаенных документов? Я полагаю, что в случае если СМИ хотя бы отчасти пробуют направляться российскему примеру, то это уже победа. Но я не вижу в этих организациях ничего особенного. Имеется наименее масштабные, но более занятные проекты, например, BalcanLeaks, что пробует заного использовать разработку зашифрованной коммуникации.
Основная проблема но повсевременно заключалась потому в публикации текстов, и обычное шифрование сообщений не окажет помощь решить ее. Мы все лицезрели, что The Guardian и The Вашингтон Пост выпустили только малую часть того материала (собранного Сноуденом прим. ред.), что взяли. Главред The Guardian, Алан Русбриджер (Alan Rusbridger), также объявил, что в файлах Сноудена пребывали информацию об Афганистане и Ираке, но их даже просматривать не будут (журналисты The Guardian прим. ред.). У The New York Times тоже имеются документы Сноудена, но до сего времени они их не выпустили…
Да, в конечном счете они выпустили всего около 2% от этого материала. И это огромная проблема: зашифрованная коммуникация это отлично, но нужна еще организация, профессиональная публиковать тексты, прибегая к более принципиальным методам.
Это должен быть масштабный проект, у которого будут различные права, возможность решать технические и социологические вопросы. Потому по этой причине до того времени пока больше нет ни одной организации, которая имела возможность бы заниматься публикацией (документов прим.ред.), как это делаем мы. До сего времени очень трудно сделать новую WikiLeaks.
Вы предназначили свою книжку Вашей семье, которую очень любите и по которой очень скучаете. Вы виделись с ними? Из-за безопасности я не отвечаю на подобные вопросы: моей семье тоже грозили. Вы как-то сказали: Что делать?
Ответ легкой. И он всегда был таким.
Закончите сказать „не во имя меня“, заместо этого гласите „через мой труп“. Мы сделали конкретно это. Трудится. На данный момент ваша очередь.
Оглядываясь вспять, Вы все еще вычисляете, что оно того стоило? Если вы желаете чего-то достигнуть, для вас необходимо будет заплатить за это определенную стоимость, как если б вы брали автомобиль.
В случае если останавливаться лишь на моем примере, я считаю, что стоимость, которую заплатил я, нельзя именовать малозначительной, но все-же она через чур мелка если ассоциировать с ублажение, которое я взял, добившись того, к чему стремился.